Споры о вере
Грешнику же говорит Бог: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои, а сам ненавидишь наставление Мое и слова Мои бросаешь за себя.
С безрассудным много не говори, и к неразумному не ходи; берегись от него, чтобы не иметь неприятности и не замарать себя столкновением с ним.
Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостию наставлять противников: не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Тех, которые держатся учения противного твоему, обличай силою добродетелей твоих, а не убедительностью слов твоих.
Образ мыслей и жизни, управляемый христианскими началами и потому не такой чувственный и рассеянный, какой любят в мире, мир называет нерассудительной строгостью, упрямством, странностью; простоту и смирение - малостью и низостью духа; расположение к духовным упражнениям и жизни созерцательной - склонностью к мечтательству. Но когда слышим, что и Христу, при Его Божественных деяниях и глаголах, не разумевшие таин Божества и спасения говорили: жестоко слово сие (Ин. 6:60), хулы глаголет (Лк. 5:21), неистов есть (Ин. 10:20), тогда укоры мира против нас перестают быть страшными, потому что уподобляют путь наш пути Христову.
В отношении к людям разных исповеданий надобно со всею свободой и силою открывать убеждение в достоинстве православного исповедания; но в обличении заблуждений и заблуждающих терпимость, спокойствие, кротость, снисхождение, осторожность так же нужны, как и ревность.
Мудрость есть христианская мирна, и подвизающийся для нее должен быть мирен. Мирным нужно быть любителю мудрости и в отношении к другим, не словопретися, как учит апостол, ни на кую же потребу, на разорение слышащих (2 Тим. 2:14), и, если нужно стать за истину против нападающих на нее, нужно делать сие со спокойной твердостью, без разражения, так, чтобы можно было потом сказать себе в совести: С ненавидящими мира бех мирен (Пс. 99:6).
Когда кто из знаемых твоих держится еретических мудрований, увещай его познать правую веру, но не состязайся с ним и не желай слышать, как он мудрствует, чтоб не заразиться ядом его. Если он пожелает услышать истину веры, приведи его к святым отцам, которые могут оказать пользу ему по Христе. Таким образом ты поможешь ему по Богу без вреда себе. Но если он по первом и втором увещании не исправится, то такового, по слову апостола, отрицайся (Тит. 3, 10).
Гордая ересь не терпит обличений, не терпит побеждения. От обличений она ожесточается; от побеждений приходит в неистовство. Это доказали бесчисленные опыты. Побеждается ересь кротким увещанием; еще удобнее - молчаливым приветствием, смирением, любовию, терпением и долготерпением, молитвою прилежною, исполненною соболезнованием о ближнем и милосердием к нему. Ересь не может быть побеждена человеком, потому что она изобретение, начинание демонское. Победителем ее может быть един Бог, призванный к борьбе с нею и к поражению ее смирением человека пред Богом и любовию этого человека к ближнему.
Желающий успешно сражаться против ереси должен быть вполне чужд тщеславия и вражды к ближнему, чтоб не выразить их какою насмешкою, каким колким или жестким словом, каким-либо словом блестящим, могущим отозваться в гордой душе еретика и возмутить в ней страсть ее. Помазуй струп и язву ближнего, как бы цельным елеем, единственно словами любви и смирения, да призрит милосердый Господь на любовь твою и на смирение твое, да возвестятся они сердцу ближнего твоего и да даруется тебе великий Божий дар - спасение ближнего твоего.
Некоторые духовные люди ищут радость в богословских диспутах, беседах и тому подобном. Но когда их богословские разговоры заканчиваются, они остаются с пустотой и спрашивают себя, что им делать дальше.
Надо избегать споров и бесед, которые начинаются якобы ради духовной пользы, а приводят, чаще, к головной боли. Не надо ждать духовного понимания от людей, которые не веруют в Бога. Лучше молиться за таких людей, чтобы Бог простил и просветил их.
Если кто скажет, что некоторые из таковых изъясняют Божественные Писания, богословствуют, проповедуют православные догматы, да ведает, что не в этом состоит дело Христово. Иоанн Богослов не говорит: сего ради явися Сын Божий, да богословствуют и да православствуют некоторые, но да разрушит дела диаволя. Относительно же таковых скажу, что прежде надобно очистить сосуд от всякой скверны, и потом влагать в него миро, и вместо благовония не исходило от него зловоние... В ком из принявших веру Христову разрушены будут дела диавола, тому можно вверять и тайны богословия и православных догматов. Те же, в коих не разрушены такие дела, и кои оказываются опутанными в них к бесчествованию и хулению Бога, те по существу дела стоят еще на одной линии с язычниками, которым воспрещено и возбранено даже входить в храм Господень и молиться в нем Богу, а не только читать Божественные Писания и изъяснять их.
Не читай безбожных книг, не беседуй с безбожниками, иначе сильно повредишь себе и навлечешь излишние скорби. Святая Церковь решительно запрещает не достигшим духовной силы эти беседы и чтение. Враг возбуждает безбожников начинать эти беседы, а тебе будет подавать мысль, что ты можешь обратить их к вере в Бога, что ты обязан пожалеть их, спасать от гибели и проч. Это хитрость вражия.
Разговоры об истине с воинствующими атеистами совершенно бесполезны.
Беседуя с ближним, не требуйте, чтобы он соображался только с вашим воззрением, но и его слушайте, благодушно, терпеливо, ведя беседу так, чтобы она вносила в его сознание любовь к правде и добродетели.
Находясь на службе, не заставляйте сослуживцев насильно разделять ваши взгляды на людей и предметы; не унижайте их малых сведений в науках. Но лучше будьте похожи на чистую пчелу, которая к какому бы растению ни прикоснулась, не отнимает у него его свойств и не причиняет ему вреда; однако горькие и сладкие, благовонные и удушливые растения дают трудом пчелы чистый материал для сладкого ароматного меда.
Остерегайтесь говорить ближнему о том, что может нанести ему оскорбление или ввести соблазн. Многие, предполагая в себе большой ум, имеют привычку попрекать других их недостатками. Многие также допускают в себе слабость отзываться о людях и предметах легкомысленно. Их замечания, может быть, действительно остроумны, способны веселить игривое воображение, но они - угождение, а не благоугождение ближним.
Нельзя Православие защищать по-язычески или по-иудейски. Чистота евангельского Духа Православие Святое должна защищаться евангельски, бесстрастно, мудро, с великою любовью к той душе, за которую пролита Богочеловеческая кровь.
Кидать камнями очень легко. И ветхий наш человек только ищет дозволенных предлогов для камня. Предлог ревности по вере самый удобный. Защищается великая святыня чистота веры и духа!
Другим говорить о Боге, когда у них еще нет склонности слышать о Нём, не надо. Вы спровоцируете их на богохульство. А вы не спешите, молитесь о том, кому хотели бы помочь, и предавайте их Богу. У него сила и власть реальные, а наши кажущиеся.
Сейчас они упорно противятся Правде, а некоторые открыто гонят ее. Но когда закроются очи земные и откроются очи духовные, тогда страшно будет их прозрение! Разве не жалко этих людей! Разве христианское сердце может желать кому-либо вечной гибели и ада?
Если кому-то не хватает образования, или остроты ума, или силы характера, чтобы спорить с еретиками, то нужно это со смирением признать и, оставаясь верным православию, уклоняться от общения с иноверцами, которые, если мы немощны, не могут получить от нас пользы, а нам могут повредить. Нужно этому еретику, который, натянув на лицо улыбку, лезет к нам в душу с Библией в руках, сам ее не понимая, а назойливо пытаясь учить, сказать: Я не готов с вами спорить, отойдите от меня. А кто может возразить неправо верующему человеку, пусть возразит с Божией помощью и, может быть, приведет его к истине.
А ненавидеть еретиков это дело не христианское, потому что Господь сказал: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1), и заповедовал нам любить ближнего. Не наше дело решать спасется или не спасется, а Божие.
Человек такой емкости, что только Бог может заполнить Собой эту глубину. Но этот голод не всегда находит свое имя, потому что когда живешь в определенном обществе, легко найти то или другое имя и привязаться к нему. В еврейском обществе будет одно имя, в христианском другое, и т.д.; но в основе должен быть этот голод. В каком-то смысле для начала он важнее, чем имя, потому что не будь этого голода, имя будет только наклейкой на душу, на сознание. И мы должны относиться очень бережно и осторожно к тем, которые не христиане или не верят в Бога Ветхого и Нового Завета, и к тем, которые вообще являются безбожниками или, во всяком случае, идейно, мировоззренчески себя считают таковыми. Бога никто выдумать не может. Можно, пережив нечто, называть это различными именами. Это могут быть языческие суеверия, языческие боги или иные верования, но для того, чтобы о Боге говорить, надо хотя бы коснуться края Его ризы. И мы очень легко, слишком легко, мне кажется, говорим, что Бог как бы является нашей собственностью, что мы хранители веры и что у других вообще ничего нет.
Я думаю (но опять-таки, это мнение, это не вещательство), что человек не может жить без какого-либо ответа на существующий в его жизни или душе вопрос. Поэтому если у тебя нет Бога, то ты должен иметь мировоззрение, которое тебе позволяет жить; без этого вовсе жить нельзя... Мы можем не соглашаться, мы даже не можем соглашаться с тем или другим, но мы должны ставить перед собой вопрос: если человек так чувствует, если таков его опыт, как я могу этот опыт обогатить? Потому что его отрицать, вырвать существующий опыт, не заменив его чем-то иным, бессмысленно.
Передавать истину большей частью приходится не путем спора, а путем явления чего-то высшего. Я помню одного миссионера, иподиакона патриарха Тихона, который в России проповедовал в начале революции; он говорил: когда споришь с неверующим, не говори против него, потому что он захочет себя защитить и будет всеми силами тебе перечить и закрываться от той истины, которую ты провозглашаешь. Говори выше его, чтобы высота и красота того, что ты говоришь, его пленила и чтобы он к ней устремился.
Как только человеку говоришь, что он неправ, он чувствует себя правее тебя, считает, что ты на него нападаешь. Надо как-то уметь до его сознания довести.
Оцените: