Жить без удовольствий скучно
Не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это ≈ от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него?
Сластолюбивая заживо умерла.
Не наслаждайся наслаждениями мира! Иначе умрешь несчастною смертью.
Человек сластолюбивый ни на какое дело не гож.
Не будь сластолюбив, ибо сластолюбивых Бог не слушает.
Не безумие ли, за стакан сладости пить море горечи.
Земное наслажденье √
С небесным разлученье.
Грусть, скука и мученье
Земных сластей томленье.
Всё опротивеет нам и не будет приятно ни театр, ни маскарад, никакое суетное собрание, никакая суетная вещь и никакой суетный разговор: всё это омерзеет, когда душа всеми чувствами возжелает искать царствия Божия и радоваться о едином Господе.
Лучше во рву со львами жить, нежели в народе быть и грешить. Лучше смертельно на всякий день умирать, нежели жить в сладости и прогневлять Господа. Лучше умерщвлять тело лишением телесных потреб, нежели умерщвлять душу лишением небесных благ. Лучше безсловствовать языком и хранить свое сердце в чистоте, нежели празднословствовать и осквернять свое сердце парением непотребных помышлений. Лучше, без сравнения, умереть от трудов и подвигов, в беззлобии и благочестии, нежели умереть в праздности, в забавах и злочестии.
┘Кто что любит и чем бывает связан в этом веке, на то, без сомнения, и обменивает небесное Царство, а что всего хуже, то признает Богом.
Когда пчелы будут прогнаны дымом из улья, тогда взимается сладостный труд их: так и плотское наслаждение изгоняет страх Божий из души и губит всё благое дело ее.
Нам кажется, что мы можем любить Бога, любить добро и в то же время любить мир, дозволять себе удовлетворение страстей... В действительности сердце человеческое не может двоиться; это не свойственно природе нашей души; к двум противоположным предметам нельзя чувствовать любви, наше сердце может предпочтительно любить что-либо одно.
Кто члены свои предает сладострастию, тот будет скорбеть не только в будущем, но и в настоящем веке, если не покается скоро, ибо уподобится брошенному рубищу, которое сперва все таскают, а напоследок гнушаются им и попирают ногами.
Любящий полное довольство во всем утрачивает духовный разум.
На пиршества и банкеты ходить берегись. Весьма трудно на них быть, и совести не уязвить. Не таким уже в дом возвратишься, каким из дома вышел, ≈ потому берегись. Нет ничего лучше и спокойнее, как дома своего держаться. Чего глаз не видит и ухо не слышит, то в сердце не будет ударять. Мысли добрые и Богу угодные нигде так не бывают, как в уединении и молчании. Какое добро в доме и уединении не соберешь, все между людьми потеряешь.
Не наслаждение удел грешника; удел его плач и покаяние.
Да для чего же, говоришь ты, со злом сопряжено великое удовольствие, а с добродетелью великий труд и тягость? Но какая же была бы тебе и благодать, или за что ж бы ты получил награду, если бы это было дело нетрудное?
Скажи душе своей: ты скорбишь о том, что я лишаю тебя удовольствия; но радуйся, потому что сим я готовлю для тебя небо. Ты трудишься не для человека, но для Бога; потерпи же немного, и ты увидишь, сколь великая произойдет от сего польза; пребудь твердой в жизни настоящей, и ты получишь неизреченную свободу.
Кто паче должного насладился телесными удовольствиями, тот отплатит за этот излишек сторичными болезнованиями.
Воздержание учит воздерживаться от всего, что не необходимой потребности удовлетворяет, а только доставляет удовольствие, не позволяет касаться ничего, кроме необходимого для жизни, не дает гоняться за приятным, а велит искать лишь полезного, и пищу и питие соразмерять с нуждою, не допускать в теле собираться излишней мокротности, и только жизнь тела поддерживать, соблюдая его свободным от похотных стремлений.
Печалится непохвальной печалью не улучивший плоских утех; презревший же их беспечален пребывает.
Преданный суесловию и развлечению душою и телом блудник; одобрявший его поведение и принимающий в таком поведении участие прелюбодей, находящийся в общении с ним идолослужитель.
┘Когда мы, без напряжения шествуя [к небу] и сбиваясь от уныния в развлечения, не получаем пользы, то омрачаемся, показывая, что в этих развлечениях мы нашли отдохновение, которого там нет, невидимо связываемся неразрешимыми путами и становимся малоподвижными и недеятельными во всяком труде, умножая в себе изнеженность, в особенности если мы новоначальны.
Если желаешь получить царствие небесное, возненавидь все земные имения, потому что если будешь сластолюбив и сребролюбив, то не возможешь жить по Богу.
Из удовольствий, в которых участвует тело, одни естественные и в то же время необходимые, без которых невозможно жить, каковы: пища и необходимая одежда; другие естественные, но лишенные свойства необходимости, каковы: половые сношения, естественные или законные, ибо хотя половые сношения и способствуют продолжению человеческого рода в целом, однако можно жить и без них в девстве; третьи удовольствия ни необходимые, ни естественные, каковы: пьянство, сладострастие, пресыщение. Эти удовольствия не содействуют ни сохранению нашей жизни, ни преемству рода и даже наоборот вредят. Поэтому тот, кто живет в согласии с волей Божией, должен искать удовольствий необходимых и, вместе, естественных; а на втором месте полагать удовольствия естественные, но необходимые, допуская их в приличное время, приличным образом и в приличной мере. Прочих же удовольствий следует всячески избегать.
Добрыми удовольствиями надлежит признавать те, которые не связаны с неудовольствием, не оставляют по себе повода к раскаянию, не производят какого-либо другого вреда, не выходят из границ умеренности, не слишком отвлекают от важных дел и не порабощают себе.
Развлечения дают забыться на минуту: а потом с большею безжалостностию предают тоске и скуке.
Дух светской жизни действует как угар┘ Всё входит и выходит, не чуется┘ А потом вдруг в глазах позеленеет и оземь┘
┘Мне думается, что после увеселений лучше поступать так, как поступал Иов. Дети его веселились каждый вечер. А он утром приносил за них жертву Богу в очищение, говоря: Не погрешили ль они чем-нибудь┘ Вот и вам то же после веселия надо делать. Во время развесёлости мысли не знают, куда заносятся, и слова текут, как ручей дождевой, куда попало, ибо нет русла. А ведь Господь близ, и всё видит, и всё на счёт берёт┘ Потому после развесёлости лучше молиться┘
За пределами сей жизни Спаситель обещает всякие утешения, такое обилие благ, которых мы обнять не можем, и таких благ, которых не можем изъяснить, а дотоле Он никому не позволяет искать утешений, и там возвеселит сердца верных своих только в награду за скорби, поднятые здесь, и потому предварительно ублажает Он только нищих духом, плачущих, алчущих и жаждущих.
Кто еще из желающих спасения станет говорить, что жестокое житие, скорбные лишения, трудные подвиги не нужны для спасения, что можно обойтись и без них, что если и избирали некоторые такой путь, то это зависело будто от их произвола, а не было необходимо? Такими мыслями прикрывается расслабление воли, сластолюбие сердца и самосожаление - враг всякого добра.
Берегитесь сочувствия и желания сласти. Это желание грешно и смущать должно совесть┘ и затем отнимать дерзновение пред Богом.
Сердце держите, чтоб оно было непричастно сластям века сего - чарующим и одуряющим.
Каждое веселье света оканчивается печалью. Ныне играют свадьбу. Завтра плачут над мертвецом. Ныне рождаются. Завтра погребаются. Ныне радость, завтра слезы. Ныне богат, завтра нагой. Ныне знатен, завтра труп, поедаемый червями.
Воздержание и послушание многим принесло пользу, а необузданная свобода иным много повредила, а иных и совсем погубила. А мы ведь решились искать спасения, то и да держимся всего приводящего к спасению, а отводящего от оного всячески да удаляемся.
Сладость плотская и сладость духовная несовместимы в человеке. Потому, желающий сердечной, духовной сладости боится вкушать плотских сладостей, чтоб они не изгнали сладости Духа Святого.
Не тратьте времени напрасно в бездействии и суетных увеселениях, попекитесь о непрестающих увеселениях в Царстве Небесном, в которое прежде вас перешли миллионы людей, достигшие упокоения и радости непрестанными трудами всей жизни, потом и слезами. Спешите истребить в себе грех во всех его видах.
У человека, погруженного в чувственность, Божий призыв иногда вызывает озлобление. Ему кажется, что религия хочет лишить его тех радостей, которые дает само здешнее бытие, что религия взамен реальных ощущений и наслаждений (как бы они ни были кратковременны и обманчивы) ничего не даст, кроме несбыточных обещаний.
Сегодня наша жизнь безрадостна и тяжела, потому что умалился героизм, любочестие. Даже духовные люди думают, как мелочные торговцы, и доходят до того, что живут якобы духовной жизнью. Они стремятся урвать от жизни любое удовольствие, пока оно не перешло в грех. Это уже грех? просчитывают такие люди. Нет, еще не грех. Значит, я могу этим насладиться .
Не исчезнет ли обаяние греховного, чувственного удовольствия, если ему противопоставятся последняя его безобразие разрушения, смрад гниения, червь могильный, тлящий и истлевающий и наконец червь адский, никогда не усыпающий? Превозношение гордого не падет ли, руки любостяжательного, жадно простирающиеся, чтобы захватывать направо и налево, правильным приобретением и неправильным хищением, не опустятся ли, если укажут ему на немногие локти земли, которыми вскоре ограничатся его владения, с тем, чтобы здесь можно было попирать его?
Оцените: